В последующие дни Беренис больше не ждут никакие огорчения. Ритм жизни постепенно возвращается в привычную ей колею, несмотря на то, что в доме все еще присутствуют незнакомцы и время от времени девочка наблюдает за ними одним глазком, убеждаясь, что больше никто и никуда не заберет ее папу. В остальном, Берри находится в благодушном расположении духа, разве что, предпочитая не отходить от Джеймса слишком далеко и слишком надолго из глубоко подсознательного страха, что он снова уйдет и оставит ее одну в обществе незнакомца.
Хотя вообще-то, Тристан не вызывает в Беренис жуткого отторжения. Не сложись обстоятельства так, как они сложились, она бы с большим любопытством стала выспрашивать у него о магии, о его способностях, о работе в Дозоре и о других вещах, о которых Джеймс говорил с неохотой, уже давно объяснив малышке, что она – тоже волшебница, но пройдет время, прежде чем она станет, как папа и другие маги, ей известные из их поездок в столицу. Беренис нравилось узнавать новое, а Тристан не совершил фатальных ошибок сродни тем, что совершил Лефевр, едва появившись на пороге их дома и вызвав у девочки стойкую антипатию и твердое нежелание какого-либо взаимодействия. Конечно, Берри было твердо запрещено грубить взрослым, или говорить им плохие вещи, но зато никто не запрещал ей забираться под стол, а затем убегать, как только мужчина пытался обратиться к ней, или, помилуй Сумрак, потрогать. Тристану в этом смысле повезло больше и если он задавал вопросы, Беренис без труда удостаивала его ответов, порой, весьма милых и забавных, ведь папа была рядом, настроение девочки менялось сообразно его присутствию и она чувствовала себя достаточно свободно и уверенно, чтобы ничего не бояться.
Три дня пролетают достаточно быстро, папе пора на работу, но на этот раз Берри не капризничает, потому что у них с Джеймсом существовал уговор о том, когда он уходит на работу, а когда возвращается и проводит все свое время с ней. У них даже был свой особенный календарь, где красные кружки обозначали отсутствие Джеймса, синие – его выходные, а зеленые – их совместные путешествия и совершенно неважно, куда именно: в Лондон, или в какую-то другую страну. «Календарь компромиссов» - так называла его Элен, по-доброму смеясь всякий раз, когда Беренис и Джеймс садились заполнять его на следующий месяц. Следовать получалось не всегда, но даже супруга Каннингэма отмечала, что с рождением дочери, мужчина стал куда как чаще появляться дома и изо всех сил старался держаться заданного графика. В конечном счете, Берри могла весь день просидеть в холле особняка, отказываясь есть, пить и спать, если отец по какой-то причине не приходил. По счастью, это и впрямь случалось не так уж часто.
Теперь Берри знала, что папа не появится целых долгих шесть дней, а затем вернется и они поедут в «Риджентс-парк» и даже обязательно сходят в зоопарк, ведь ей так давно этого хотелось. А потому, следующую неделю, хотя и очень скучая по отцу, девочка ведет себя хорошо и послушно учится, ложится спать вовремя, радуя мать, которая была весьма встревожена после докладов няни о сложностях во время последнего пребывания Джеймса дома.
В «Риджентс-парк» они действительно едут, несмотря на то, что двумя сутками ранее мужчина получает тяжелое ранение на крупном задании далеко от Лондона. К возвращению домой его хорошо подлечивают, но увы, недостаточно, чтобы позволить вернуться к работе в ближайшие пару недель, а может быть, и месяц. С Каннингэмом в этом вопросе справиться не так уж просто, он возражает, злится, ссорится с главой своего Дозора, но они знакомы достаточно давно, чтобы тот остался непреклонен даже перед взглядами-молниями, что мечет Джеймс. Ему ничего не остается, кроме как принять правила игры, доверив отдел на время своей правой руке и взяв с него клятву, сообщать обо всем важном напрямую в особняк либо по телефону, либо письменной корреспонденцией, когда того требовала ситуация. Усидеть на месте Джеймсу будет не так уж просто и это знают все. Все, кроме Беренис, которой ничего не сообщают. Она не знает ни о ранении отца, ни о том, как кстати оно, на самом деле, теперь, когда мистер Каннингэм согласился позволить обучать свою дочь.
- Пуговка, а что ты скажешь по поводу мистера Бэнкса? – осторожно интересуется у девочки отец, когда они медленно идут по парку, уже посетив зоопарк, восторги от которого слышала, кажется, вся округа, - То есть, мистера Тристана? Он тебе нравится? – потому что если теперь последует твердое «нет», можно было даже не пытаться уговаривать – все заведомо было безнадежно. Заставлять силой, ссорами, скандалами и твердым отцовским давлением, Джеймс не собирался, зная, как хрупка и ранима душевная организация его дочери. Избалована? Да. Капризна? Да. Упряма? Фамильная черта Каннингэмов, винить за это, он ее не мог. И вмешиваться в воспитание своей единственной Иной дочери, никому не позволит тоже, даже если ему весь Дозор будет говорить, что малышка растет вздорной девчонкой и нельзя так баловать детей. Вот когда у них будут дети-Иные, да еще и такие очаровательные, как эта, вот тогда, он, может быть, выслушает какие-нибудь советы. А до тех пор, если Берри что-то не нравилось, это что-то подлежало безусловному устранению из ее жизни.
- Да! – заявляет малышка, прыгая по бордюру с одной ножки на другую, в чем ей немало мешала кукла, сжатая то в одной руке, то в другой, - Она хочет, чтобы ты ее понес, - с улыбкой говорит девочка, протягивая Синтию папе и получая улыбку в ответ, - Я думаю, что он добрый. И пирожные были вкусные. А еще он… Как ты, правда? Он тоже волшебник? – она знает ответ, но все-таки уточняет на всякий случай. А то тут вечная неразбериха, где волшебники, а где обманщики. Вот взять хотя бы того фокусника в цирке! Берри была уверена, что он – самый настоящий волшебник. И кто бы мог подумать, что нет? Кто?!
- Да, милая, мистер Бэнкс – волшебник, как и я. Мы вместе работаем и хотя он занимается немного иными делами, ты права, он очень добрый и он хочет тебе помочь, - Джеймс медленно подводит тему к тому, что им нужно обсудить, готовый на любом этапе к компромиссам и необходимым договоренностям, если Берри что-то не понравится, или испугает. Хотя теперь она выглядит скорее счастливой, чем напуганной, лишь изредка косясь на трость, которую Каннингэм вынужден теперь временно использовать, пока ранение на ноге совсем не заживет. Для Берри он просто упал с лестницы и еще полчаса слушал о том, как она сама падала, как падали мальчишки в деревне с яблочных деревьев, какие ссадины после этого остаются, но больше всего – о том, что если Берри будет часто дуть ему на ногу, она очень скоро пройдет. Несложно догадаться, что еще полчаса они потратили на то, чтобы дать девочке возможность дуть.
- В чем помочь? Он будет делать со мной домашние задания? Наконец-то! Ненавижу математику! – заявляет Беренис с очень важным видом и хватает отца за штанину, едва не упав с поребрика.
- Нет, милая, он будет обучать тебя волшебству. Конечно, если ты сама захочешь, - настороженно предлагает Джеймс и на несколько мгновений между ними повисает тягостное молчание. Беренис даже поднимает свои огромные голубые глаза на отца, глядя не то в недоумении, не то желая, но боясь что-то спросить.
- Как это? – она хмурит брови, берет отца за руку и продолжает свое шествие, - Ты ведь говорил, что я смогу учиться волшебству только когда вырасту и смогу… Смогу… Нырять в свою тень! – вспоминает она, что говорил ей папа и довольно улыбается, когда он одобрительно кивает и гладит девочку по волосам.
- Все верно, милая. Просто мистер Бэнкс и мистер Лефевр, увидев тебя, решили, что ты – очень талантливая девочка с совершенно особенным даром, - он понижает голос, словно рассказывая малышке невероятную тайну, в которою, впрочем, все еще не верил сам до конца, - И чтобы этот дар рос и развивался в тебе, чтобы ты могла использовать его на благо, нужно начать обучаться уже теперь. Я, к сожалению, мало, что знаю о таком даре и не смогу тебе помочь, но мистер Тристан обещал, что сможет. А я все время буду рядом, следить за твоими успехами и помогать тебе тем, чем смогу. Но когда настанет время, обещаю, я тоже буду тебя учить. И сам научу тебя нырять в свою тень. Что ты об этом думаешь? – мужчина замолкает, позволяя девочке все обдумать. Ведь какой бы смышленой ни была Беренис, ей, вероятно, сложно было понять все то, о чем он говорит. Несмотря на то, что Джеймс старался быть предельно ясным. На какое-то время повисает молчание и мужчина не торопит малышку, лишь поддерживая ее с тем, чтобы она могла и дальше свободно идти по бордюру, раз уж ей так это нравилось.
- А какой такой дар? – интересуется девочка, - Я, что ли, тоже пророк, да? – весело добавляет малышка, воззрившись на отца со всем своим вниманием. Джеймс оказывается на мгновение обескуражен точным попаданием Беренис, но затем подавляет в себе тревогу, улыбается и кивает.
- Да, моя милая. Тоже пророк. Это значит, что ты можешь угадывать некоторые события, которые могут произойти в будущем. И еще делать много вещей, которые никто не сможет. Это – очень большой и очень редкий талант. И мистер Бэнкс тебя ему обучит. Но только если ты захочешь сама, - голос Джеймса спокоен и тверд, он знает, о чем говорит и знает, что беседа, в общем-то, складывается совсем неплохо. Он ожидал куда худшего исхода.
- Я смогу тебе помогать, если буду учиться? – спрашивает малышка, помолчав еще немного и внимательно посмотрев на отца, - Я ведь помогла тебе в тот день, когда ты… Ушел? Когда большой черный человек хотел всех съесть? Ты ведь всех спас, правда? – интересуется Берри и отец прикусывает язык, удерживая себя от того, чтобы перевести разговор в попытку выведать у дочери, откуда она все это знает.
- Да, милая, - улыбаясь, отвечает Джеймс, - Очень помогла. И сможешь помогать еще лучше, если обучишься. Но только если захочешь, - серьезно добавляет он, - Запомни, Берри, никто не может заставить тебя использовать твой дар, если ты этого не захочешь. Ни я, ни мистер Тристан, ни мистер Джонатан, ни мама, никто. Только ты сама должна решать. Хорошо? – тревога в его голосе пугает девочку, а потому, мужчина одергивает себя и вновь улыбается ей.
- Да, папа.
- А теперь, пойдем и съедим по самой большой сахарной вате в парке, малышка.
Весть о том, что папе не придется ходить на работу, возможно, целый месяц, привела Беренис в невероятный, просто неописуемый восторг, кажется, сняв часть груза, что нес на себе Джеймс все это время, тревожась из-за своего отсутствия в Дозоре. Теперь ее всегда укладывал папа, они много читали, ели пиццу в тайне от мамы, много играли в саду и даже ходили в гости. О прибытии мистера Тристана Беренис предупредили еще с утра, но напоминать о том, что он приедет именно с тем, чтобы учить ее, никто не стал. Берри и без того было волнительно и любопытно, но, кажется, больше всех было волнительно Элен, ведь она, в довесок ко всему, еще и не понимала, что конкретно происходит с ее дочерью.
В обед Берри, привычно, спала, потому что если не удавалось, то к вечеру она становилась весьма капризной и уставшей, а это не нравилось никому. Сегодня же ей предстояло закрепить значимое знакомство, хорошее настроение и расположение имело большое значение. Так что, к моменту приезда Тристана, малышка только-только проснулась и забралась на подоконник, прижавшись к стеклу носиком и ручками, глядя, что там внизу. А там было много всего любопытного! Так что, она легко застала прибытие мистера Бэнкса и стала дожидаться его, продолжая глядеть в окно, где старый садовник постригал кусты. Вообще-то старым он не выглядел, но папа уже давно сказал девочке, что ему было за двести, а двести это очень-очень долго и намного больше, чем пять, которые совсем скоро должны были исполниться Берри.
- Здравствуйте, мистер Тристан Бэнкс! – она делает особенное ударение на его фамилии и довольно улыбается, когда отец одобрительно кивает тому, что она запомнила не только имя, но и фамилию своего предстоящего учителя. Голос же Джеймса отчего-то не уверен, как если бы он предполагал, что за время их разговора, девочка уже успела забыть, что ей предстоит учиться волшебству. Но Беренис ничего не забыла. Как вообще об этом можно было забыть? А потому, малютка уверенно кивает и спрыгивает с подоконника.
- Я знаю! – заявляет она решительно папе и мистеру, - Вы будете учить меня очень-очень важному колдовству, чтобы потом я могла очень сильно помогать папе, как в тот день с черным человеком, - она смотрит на Тристана, но тема занимает девочку всего одно мгновение, потому что потом ей говорят про подарок.
П-о-д-а-р-к-и. Беренис их просто обожала! Она обожала получать их, но и дарить тоже. Самые разнообразные! Самые лучшие, с ее точки зрения, на свете. Вот например маме на Рождество она из глины сделала целую тарелку, а потом раскрасила ее. На самом деле, тарелку сделала их экономка, но при деятельном участии и важных советах маленькой мисс, так что Берри считала, что сделала она сама. Но раскрасила точно сама! А папа получил здоровенную рогатку и, между прочим, не так уж просто было найти для нее подходящую палку, зато так ему уж точно было легче лупить злодеев! Но получать подарки, конечно же, было тоже очень-очень здорово. И Берри совсем нередко их дарили, но каждый новый вызывал восторг, как первый. А тут, так и вовсе грозил начаться пожар, от того, как заискрилась аура девочки, что увидела железную дорогу с самыми настоящими маленькими поездами!
- Железная дорога-а-а-а, - произнесла она в священном трепете, прижав ручки ко рту и опустившись на колени, чтобы получше ее разглядеть. На это ушла добрая пара минут, но затем малышка вскочила на ноги и радостно запрыгала, явственно выражая свой детский восторг, - Спасибо-спасибо-спасибо! – заверещала она на весь дом, - Можно я открою ее прямо сейчас? И прямо сейчас начну строить? И проложу ее по мосту, который я выменяла у Гарри Стивенса в прошлый вторник в обмен на пять жвачек! – Гарри был так-себе-ценителем архитектуры, потому что мост и впрямь был впечатляющей деревянной конструкцией, искусно сделанной и мастерски прокрашенной. Отец Стивенса был мастером игрушек, так что таких у него было много и он запросто выменивал игрушки в обмен на сладости, машинки, или другие «нужные» ему вещи. Берри же играла с этим мостом без конца, ставя его через ручейки, которые сама же и создавала во дворе при помощи шланга для полива цветов. Но теперь у моста, конечно же, появилось свое, особое предназначение. На нем были специальные зазубрины как раз, чтобы цеплять железную дорогу, но железной дороги у Берри не было, что до сегодняшнего для ее очень огорчало. Но теперь девочка с визгом вылетает из комнаты, а когда возвращается, несет в руках тот самый мост и трех маленьких человечков – их она выменяла на наклейки, между прочим, очень и очень редкие и ценящиеся всей детворой в деревне неподалеку.
- Вот! У меня есть мост, а еще Нэнси, Кевин и Джордж! И они обожают кататься на поездах! – заявляет громко малышка и чуть сбавляет тон, когда Джеймс, смеясь, жестом дает понять, что стоит быть самую чуточку потише.
- Ты можешь поиграть с железной дорогой, конечно, если мистер Бэнкс будет не против. Но через два часа тебе нужно быть в столовой. Договорились, принцесса? – отец подмигивает девочке и та активно кивает, поднимая глаза на Тристана и ожидая от него ответа.
[icon]https://i.imgur.com/Uyx14DA.gif[/icon]
[lz]<div class="lz1"><div class="lz2"><a href="">БЕРЕНИС КАННИНГЭМ, 4</a></div><div class="lz3">Юная Иная, папина принцесса и радость. Бегает по дому, делает странные предсказания, визжит от ночных кошмаров и ждет момента, когда станет настоящей волшебницей с тем, чтобы победить Гингему и Капитана Крюка собственноручно.</div></div>[/lz]
Отредактировано Berenice Cunningham (2020-08-18 02:46:01)
