- Благодарю, - Андрей вежливо кивает, выходя из одной приемной, и направляя в другую, расположение которых пока еще не особо-то и выучил. Зачем ему нужно было общаться именно с начальником аналитиков, мужчина не особо понимал. Если бы он хотел сутками сидеть даже на самом удобном в мире стуле, воспаленным взглядом изучая линии вероятностей и составляя бесконечные отчеты, он бы обязательно сказал об этом раньше. Нет, Вяземский ни в коей мере не умалял важности аналитической работы, прекрасно зная, какую роль она играет в работе Дозоров в целом. Но сам себя в ней не видел совершенно, да и опыт у него был именно в работе оперативной. И если здесь порядки предполагают обязательно общение с руководителем аналитиков, не ему с этим спорить. Вяземский, в принципе не был расположен к спорам. И снова войти в штат дозорных было, по мнению мужчины, единственным смыслом, единственным способом не утонуть в чрезмерном чувстве вины. А винить себя ему было за что. И более того, Андрей как нельзя лучше понимал, что это останется с ним до конца дней, сколько бы их впереди не было.

В искомой приемной Иная разбирается с бумагами, и предлагает Светлому подождать мистера Бэнкса здесь, ведь он наверняка скоро вернется в кабинет. Андрей соглашается, не смея отвлекать женщину от ее работы, а потому просто садится в кресло, бросая беглый взгляд на табличку на двери… Была ли самой первой мысль – уйти? Определенно нет. Пусть почти сто лет назад у них и были некоторые… разногласия. Прошло почти сто лет с того момента, как он и с Женевьевой покинули Париж и уехали в Швецию, и с тех самых пор Андрей с Тристаном не виделся. И не общался, что очевидно. Да, тогда они могли бы поубивать друг друга (и Вяземский не готов делать поправку на более значимый опыт Бэнкса в этом вопросе, ибо ума явно не доставало обоим в равной степени), потому что один пытался доказать свои права на женщину, а второй исполнял свой священный долг, защищая честь и достоинство младшей сестры. Впрочем, времени и правда прошло много. Да и Вяземский мог с уверенность сказать, что разошлись они холодно, но вполне нормально, к тому же Андрей помнил, что именно Тристан помог им тогда уехать из Франции. И ему тогда хватило благоразумия высказать свою искреннюю благодарность, от которой Светлый не отказался бы и сейчас.

- Добрый вечер, мистер Бэнкс, - Андрей поднимается с кресла, когда Тристан заходит в приемную, отвечая ему на том же английском, и с обращением, соответствующим принятым в этой стране. – Признаться, я также не ожидал Вас встретить, - и это было вполне честно. Вяземский проходит вслед за аналитиком в его кабинет, садясь напротив его стола.
Это были странные ощущения. Мужчину нисколько не смущал факт, что его старый знакомый теперь будет задавать ему вопросы, делать на основании его вопросов свои выводы. Странно было то, что столь многое изменилось за то время, с их с сестрой отъезда в Швецию, до сегодняшней встречи здесь, в офисе Ночного Дозора. А Бэнкс, казалось, не изменился. Разве что показался Светлому уставшим. – Ответ на первую часть вопроса очевиден, - Андрей чуть улыбается, - Будучи Светлым, я могу пойти только в Ночной Дозор. Что же до Европы, - улыбка исчезает с лица Вяземского также быстро, как и появилась на считанные мгновения ранее, - Европа в привычном понимании никогда меня и не привлекала, - хотя признаться честно, в старом свете он чувствовал себя более уютно, нежели здесь, но пока еще было слишком рано делать выводы. – Я живу здесь, с недавнего времени, потому выбор для меня был очевиден.
Андрей не мог знать, известно ли Тристану все, что совсем недавно случилось в Москве, а потому говорить о произошедшем, как о причинах отъезда из России, первым не считал целесообразным. Мужчина в принципе предпочел бы никак не вспоминать все, что произошло в подмосковной усадьбе. Ему достаточно было, что это неизменно являлась в кошмарах, посещавших Светлого при каждой попытке уснуть. Он надеялся, что служба поможет снизить это состояние хоть немного. Пусть и шел он в Дозор отнюдь не только по этой личной причине. Точно также, Андрей не собирался говорить Бэнксу о том, что и Женевьева теперь живет в этом городе. Если он не знал, конечно. Понятно, и это можно повторять бесконечно, что времени прошло слишком много. Однако именно сестра тогда стала основной причиной их конфликта, а теперь хотелось бы обойтись без проецируемых воспоминаний.

- Поверьте, моя совесть отнюдь не голодна и без этого, - Андрею безусловно было за что себя корить, и теперь уже с лихвой, что-то шло с ним нога в ногу из давних времен, что-то присоединилось совсем недавно, а оттого ощущалось острее и ярче, но смысл был один. Потому делать что-либо специально, дабы загрузить совесть еще больше, не было ровным счетом никакого резона. Вопрос смены стороны же перед Вяземским никогда и не стоял. Во-первых, он не думал о подобных вещах, не видя в них для себя никакого смысла, а, во-вторых, для этого ему следовало бы окончательным образом разочароваться и в Свете, и в Светлых, при этом испытывать некую симпатию хотя бы к Темным, а Андрей, что может быть и было не совсем верно, не видел между теми и другими кардинальной разницы, за исключением той, что для достижения одних и тех же целей, каждые используют различные методы. Причем, глупо было бы утверждать, что методы Светлых всегда гуманнее, нежели у их оппонентов.

Вряд ли Вяземский желал слушать какие-либо соболезнования, но стоит отдать должное, Бэнкс хотя бы не пытается оные приукрасить, следуя пресловутым нормам этикета, требующим делать скорбное лицо, и выражать в словесной форме крайнюю степень несуществующего сочувствия. Пожалуй, это Андрею было по нраву. Он вообще всегда отдавал предпочтение честности. – Давайте не будем о моей матери, если Вы не против, - таков был характер Вяземского, что любое горе, которое затрагивало его лично, он переживал остро и безмерно долго, казалось, что вообще всегда, и если оно и утихало, то в любой момент готово было вернуться вновь, в полную силу. Испытывал ли он нечто, хотя бы отдаленно напоминающее то, что переживал сейчас, в связи со смертью Елизаветы? Вряд ли. Мать всегда была, есть и остается самым близким для него человеком, так было и в долгие годы их разлуки, как и теперь, когда она навсегда ушла на шестой слой Сумрака. Он пытался меньше об этом думать, отвлекаться, но получалось катастрофически плохо. А потому каждое лишнее напоминание отзывалось жестокой и глухой болью.

Говорить же о делах давно минувших также не было никакого смысла, в этом Тристан был не менее прав. По крайней мере Андрей уж точно не вспоминал старых размолвок со Светлым, и не собирался ему напоминать о том, что прося присмотреть за дочерью, Елизавета уж точно имела в виду отнюдь не это. Да и категорический настрой самого Андрея тогда был более чем оправдан…. Пустое. Столько лет прошло, что теперь это не имеет никакого смысла. Вяземский предпочитал делать выводы из событий, а еще – помнить хорошее. И он помнил. Хотя бы то, какую неоценимую помощь им с Женевьевой оказал Тристан с выездом в Швецию в буквально последние дни перед активным началом военных действий.
- О ситуации в Ночном Дозоре здесь, в Нью-Йорке, я и правда мало что знаю, - правильнее было бы сказать, что не знает он ровным счетом ничего. Андрей однажды был здесь, еще до возвращению в Россию в девяностых, и был исключительно в роли туриста, когда их с сестрой путешествие расширило границы старого света, и они решили отправиться за океан. Сейчас же Вяземский провел в штатах считанные недели, а потому не имел особого представления о том, что происходит здесь в контексте Дозоров и мира Иных в принципе. – Спасибо, что ввели в курс дела, - Андрей кивает, едва заметно улыбаясь, - Но я не совсем новичок в оперативной работе, - по идее, это должно было быть написано в том досье, что листал Бэнкс, но раз уж пошел такой разговор, не лишним было бы и напомнить, - Это не сто лет, конечно, но последние двадцать с небольшим я как раз-таки и был оперативником в Ночном Дозоре, в Москве, - о чем бы не приходилось говорить, все равно оно возвращало к тем событиям, что мучали Вяземского в ежедневных ночных кошмарах, - И мне хотелось бы продолжить службу именно в этом направлении, - постоянная занятость? То, что нужно. Операции днем и ночью, да еще и опасные? Просто прекрасно. Если и это не отвлечет Андрея хоть на немного, видимо, придется обращаться к обычному человеческому психотерапевту. И каждый раз стирать ему память, что само по себе бессмысленно. Андрей не знал, что будет дальше. Не знал, как он сам будет жить дальше, как бы пафосно сие не звучало. Но хотел хотя бы попробовать в очередной раз начать заново, пусть и практика показывала, что раньше у него это вообще никак не получалось.

Вяземский спокойным взглядом смеривает взглядом бутылку виски, которую только что извлек из нижнего ящика стола Бэнкс, - Пью, - он отвечает коротко и лаконично, дожидаясь, пока на столе появится второй бокал, и оба наполнятся янтарным напитком. – И надеюсь обойдется без соболезнований, - мужчина едва заметно улыбается. – Получается, Ночной Дозор здесь переживает не лучшие времена? – так бывало всегда. Пальму первенства перехватывали то одни, то другие, но закулисные игры и интриги Андрея интересовали меньше всего. Он изначально, еще в девяностых, пришел в московский Дозор лишь с целью быть полезным. Не тем магам вне категорий, что стояли у импровизированного руля, а людям и Иным куда более простым. И пока ему не пришлось сделать выбор, ему это, кажется, неплохо удавалось.

- Нет, - Андрей спокойно отрицательно качает головой, - Мне не доводилось встречаться ни с Вирсавией, ни с кем бы то ни было из верхушки местного Ночного Дозора, - и это было чистой правдой. Судя по всему, Вяземский мог знать пару-тройку Иных, служащих ныне здесь, в Нью-Йорке, но с кем-то из глав отделом Дозора, как и с вышеупомянутой Вирсавией, он никогда знаком не был. Ну, за исключением самого Бэнкса. К слову, о его нахождении здесь мужчина ожидаемо не имел ни малейшего представления, пока не увидел фамилию и имя на табличке подле входа в кабинет.
Будет ли пресловутый мистер Бишоп предельно честен и щедр на так называемый инструктаж, Вяземского сейчас интересовало мало. Безусловно, было бы неплохо понимать, что вообще сейчас происходит в Нью-Йорке, в мире Иных, в делах между Светлыми и Темными, а с другой стороны… Андрей практически не задумывался о будущем, даже ближайшем. Ему нужно было лишь с головой уйти в работу, а опыт показывал, что при наличии такого желания, работая в Дозоре, можно было трудиться сутками, а то и неделями не появляясь дома. Такой расклад мужчину более чем устраивал. Так что в некоторой степени, чем больше дел и проблем сейчас валится на местный Ночной Дозор, тем лучше. Пока работаешь – почти не остается места для своих собственных личных мыслей, а это было бы для Вяземского сейчас воистину спасательным кругом.
- Без проблем, - Андрей согласно кивает, также не видя ровным счетом никакого смысла продолжать «выкать» друг другу, - Да, за новое начало, - это было лучшим тостом, и других сегодня уж точно не требовалось. Спустя некоторое время Вяземский благодарит Бэнкса за разговор, и в том числе, за информацию  о текущем положении дел, и за весьма неплохой виски тоже, покидая его кабинет. Чтобы в скором времени столкнуться вновь.

Дел у Ночного Дозора и правда было невпроворот. И осознать это Вяземский успел с самых первых дней своей службы здесь. Впрочем, Андрей вовсе не жаловался, это было как раз то, чего он сам желал, успевая наведываться в свое новое место жительства лишь для того, чтобы принять душ, поспать пару-тройку часов и сменить одежду, чтобы затем вновь отправиться по зову долга, заливая в себя крепкий кисловатый кофе, купленный навынос по дороге.
Эти насыщенные рабочие будни скрашивало еще и то, что в Ночном Дозоре Нью-Йорка Андрею повезло встретить, как он и предполагал, давних и не очень знакомых. Он был рад встретить Василису, которая в первой половине девяностых была ему не просто коллегой, но и своего рода наставником в начале оперативного пути, и неким проводником в реальный мир современной России, к которой Вяземский оказался категорически не готов, как бы сильно не было желание вернуться. Впрочем, было нечто цикличное в истории, ведь теперь он снова на Родину вернуться, вероятнее всего, не мог. И когда ситуация изменится – неизвестно. Был он рад встретить и Ифиджению, с которой их связывало давнее недолгое знакомство, о котором сохранились максимально теплые воспоминания. А вот что касалось Бишопа, все, что говорил Тристан, хоть и вполне корректно, но оказалось чистой правдой. Человеком тот был своеобразным, и, пожалуй, действительно тяжелым, как и утверждал глава аналитиков. Впрочем, назвать себя легким и своим в доску Вяземский уж точно не мог, язык бы не повернулся.
Очередное полученное непосредственно от Бишопа задание поставило Андрея не то, чтобы в тупик, но заставило глубоко задуматься, выкурив подряд две сигареты до самого фильтра, разглядывая тяжелые тучи на небосклоне, что прекрасно просматривался со внутреннего двора офиса Ночного Дозора. Дело не было невыполнимым, само по себе, но битву под названием «пошлите со мной хотя бы парочку оперативников» Вяземский Бишопу с треском проиграл. Дескать, некого и некуда посылать, и так рук не хватает. Андрей даже не спорил, он лишь пытался донести до руководителя оперативного отдела то, что считал здравым смыслом, но никакие доводы не сработали. А следовательно, мужчину ожидало предполагаемое логово оборотней на окраине небезызвестного Гарлема. Оборотней, само собой, без лицензий, в большом количестве, и, как гласили материалы, которые Андрей только что получил от аналитиков, творивших свои незаконные делишки, оставляющие весьма ощутимый кровавый след, под покровительством неизвестного Темного мага. Как и говорилось, задание выполнимое, но при других условиях. С другой стороны… Вяземский не имел дурной привычки отказываться от порученной ему работы, к тому же понимая, что даже если он встанет в позу и пойдет на категорический отказ, пошлют туда кого-то другого, с тем же закономерным исходом. Подставлять кого бы то ни было из коллег Андрей не мог и не хотел.
- Привет, Тристан, - чуть ли не столкнувшись с Бэнксом в дверях одного из кабинетов аналитического отдела, Андрей наконец-то опустил зажатую в руке папку с материалами, - Есть у тебя пара минут сейчас? – идея пришла спонтанно и отчасти неожиданно, но сам Вяземский не видел ровным счетом ничего зазорного в том, чтобы посоветоваться с магом старше и опытнее него, в плане дозорной работы.

Отредактировано Andrey Vyazemsky (2021-01-24 20:21:18)