Искрящаяся россыпь серебряной посыпки ложится на белоснежный крем по самой кромке коржа, придавая торту праздничный вид. Беренис рассматривает его со всех сторон, убеждаясь в том, что все сделано, как надо, удовлетворенно кивает самой себе и ставит свое произведение искусства в холодильник. Маленький Джеймс любит торты, как и Чарльз, его отец, утверждающий, что мать готовит самые лучшие на свете. На самом деле торты начали поддаваться Берри всего пару лет как, но с тех пор она достигла в своем кондитерском мастерстве значительных успехов и ни один визит сына и двух внуков не проходил без пирожных, тартов, тортов, булочек и капкейков. Чарльз любит шутить, что Джеймсу всего три, а он знает названия всех видов пирожных лучше, чем имена своих двоюродных дедушек, которые, конечно же, тоже придут на ужин, равно как и Джеймс-старший, обожаемый и дочерью, и внуком, и двумя правнуками. Благо, что размеры мэнора вполне позволяют вместить и сына с супругой и детьми, и отца, и братьев с их женами и малышами. Семейные сборища здесь – не редкость, с тех пор, как они все вернулись из США и Беренис каждый раз рада возможности побыть с дорогими сердцу людьми даже безо всякого особого повода.

- Пирамида черничных капкейков высотой до неба, миссис Бэнкс, - улыбается их экономка, аккуратно собирая эту самую пирамиду с подноса на высокое блюдо на ножке. Пирожные выглядят потрясающе, но Беренис все равно еще раз придирчиво все осматривает, даже зная, что стоит здесь оказаться детям, никто и не посмотрит, как выглядят кексы – сметут все, не ожидая ни секунды, а потом будут целый день барахтаться в крытом подогретом бассейне, съезжать в него с горок и умолять родителей никогда не увозить их от Бэнксов.

Звонок в дверь заставляет Берри вздрогнуть, ведь до назначенного времени визита еще полтора часа, но затем она улыбается, отлично зная, что это, вероятно, уже приехал отец, желая помочь. Хотя «приехал» здесь было весьма условным обозначением, ведь хотя мэнор Бэнксов стоял на отдалении от населенного пункта, сам отец жил меньше, чем в двух милях от них и любил прогуляться пешком, не то дыша свежим воздухом, не то помня те времена, когда здесь не было дороги и стоило в Лондоне начаться дождям, перемещаться можно было только порталами. Теперь все, конечно, иначе. Дорогой перед переездом занялся сам Тристан, как и высокими кованными воротами, которые были произведением искусства с точки зрения Беренис, хотя она и считала, что мэнор с ними выглядит чуть пафоснее, чем нужно.

Джеймс тихо заходит на кухню с букетом цветов для дочери и Берри, даже не снимая передник, бежит к нему, обнимая и целуя в щеку с широкой улыбкой на губах. Ее обожание отца не стало меньше с тех пор, как он к ней вернулся и радость от его близости захватывала девушку целиком, стоило ему появиться у них дома, хоть он и не делал этого слишком часто, давая Беренис и Тристану жить спокойной семейной жизнью.

- Папа! – восклицает девушка, и мужчина гладит дочь по волосам, после чего помогает налить холодной воды в вазу и поставить прекрасный букет полевых цветов в вазу и на стол в гостиной.

- Пахнет восхитительно, что бы это ни было, дорогая, - хвалит Беренис мужчина, одним глазком заглядывая на кухню, - Ты, как всегда, расстаралась, - он тепло улыбается девушке, - Могу я чем-то помочь? – он всегда приходит чуть раньше, чтобы помочь, не обременяя дочь и зятя чрезмерными тревогами при приеме гостей. Здесь расставить тарелки, там проследить за барбекю, сосчитать количество детских стульчиков для малышей, посмотреть за тем, чтобы обе няни были на месте и присматривали за детьми в оба глаза, даже не думая их упустить.

- Ягненок под мятным соусом, папа. Твой любимый, - Берри подмигивает отцу и тот смеется в ответ, - Кажется, у Тристана во дворе были сложности с нашим мангалом, - мягко намекает девушка отцу, полагая, что им с мужем будет, о чем поболтать, пока она занята оставшимися немногочисленными приготовлениями. Джеймс кивает и выходит во двор, отлично зная, что крайне маловероятно, что у зятя возникли проблемы с барбекю.

Беренис заглядывает в духовку, убеждаясь, что мясо почти готово, а затем велит экономке закончить здесь, пока она пойдет в столовую и проверит сервировку стола. Женщина вежливо кивает, Бэнкс снимает с себя фартук и пересекает длинный коридор до светлой столовой, где было бы непременно жарко, если бы не тень высоких деревьев, растущих в саду, куда выходили окна комнаты.

Белоснежная скатерть и темно-зеленая полоска по центру в тон шторам, которые Берри поменяла только на прошлой неделе, убеждая Тристана в том, что менять их каждый месяц – совершенно нормально, ведь они задают настроение, а настроение не может быть все время одним и тем же. Все бы ничего, но смену штор женщина проводила самостоятельно, а это значило, что мужу приходилось по два часа придерживать то ее стремянку, то ее саму, чтобы не быть вынужденным потом лечить ее синяки, ссадины и немалочисленные переломы, которые она получила, когда впервые решилась разобраться с этим вопросом в отсутствие Тристана. Но теперь все было хорошо и на вкус Беренис – очень красиво. Она поправила салфетки, убедилась в правильном расположении приборов, еще раз пересчитала, чтобы хватило на всех гостей, включая самых маленьких, и повелела горничной начать расставлять блюда на столе и фуршетных столиках по углам.

Закончив с приготовлениями, Каннингэм поднимается на второй этаж, принимает душ и надевает красивое темно-синее платье, после чего создает укладку и макияж несколькими короткими заклинаниями. Она бросает на себя внимательный взгляд в зеркало, а затем спускается вниз. Тристан с Джеймсом уже вернулись и что-то оживленно обсуждали, но Беренис не вслушивалась, встретив их радостной улыбкой, прежде, чем поцеловать мужа в щеку и тут же легонько потереть ее рукой, убирая следы помады.

- Мы в конце месяца поедем проведать наш дом в Исландии. Присмотришь за мэнором, папа? – легко интересуется женщина, прильнув к плечу мужа и довольно улыбаясь, когда отец кивает, хоть и не одобряет этих их постоянных переездов, будто им не хватило переезда из США, да еще и всей их, теперь уже, и правда огромной, семьей.

- Вы обещали взять Олли с собой, он очень ждет, - напоминает отец о старшем внуке Беренис и Тристана, Оливере, который, наслушавшись сказок бабушки, теперь непременно мечтал побывать на волшебном острове. Бэнкс помнит и обещала мальчику взять его с собой, если отец позволит. А Чарльз, конечно же, позволит, доверяя в этом вопросе матери с отцом куда больше, чем самому себе.

Оливер – спокойный, вдумчивый и совсем не надоедливый ребенок, который с малых лет любил читать с бабушкой книжки, искать эльфов в саду и исследовать все, что было возможно. Эльфы – его любимая тема для разговоров и Беренис даже пришлось прочитать пару исландских трактатов о них, ведь Исландия была той страной, в которой вера в этих мифических существ была закреплена практически законодательно. Не удивительно, что теперь Олли просился с дедом и бабушкой на холодный остров, надеясь, что там-то уже непременно отыщет маленьких крылатых друзей и Берри уже договорились с Тристаном о том, что да, отыщет. При помощи их магии, которая вполне могла создать для ребенка маленькое чудо.

- Конечно, я ведь так давно обещаю ему показать родину эльфов, папа, - смеется Беренис и Джеймс улыбается тоже, уверенно кивая головой в понимании. Он-то хоть и не был таким уж знатоком мифологии, тоже уже наслушался достаточно и даже был вынужден научиться рисовать эльфов, чтобы радовать правнука каждый раз, когда тот оставался у него погостить на пару-тройку дней. Внук ребенок совершенно беспроблемный, охотно общающийся хоть с родителями, хоть с бабушкой и дедом, хоть с прадедом. Умен не по годам, сфера научных интересов шире, чем у большинства сверстников, уже теперь увлекается примитивной физикой и химией, делая в ней большие успехи. Путешествовать с ним – одна радость в противовес его младшему брату, который еще слишком мал, чтобы так легко оставаться без родителей надолго. Впрочем, Джеймсу тоже всегда исключительно хорошо в мэноре и не было никаких оснований полагать, что он может доставить какие-то проблемы. Разве что, по поводу сладкого Тристан был прав и стоит появиться Чарльзу с детьми и братьям со своими малышами, от сладостей тут не останется и следа.

- Жду, - Берри улыбается мужу, легко коснувшись его руки, а затем помогает отцу взять мясо на кухне с тем, чтобы продолжить приготовление барбекю. Может быть, они и рассчитывали на большое пришествие маленьких разорителей запасов сладостей, но не стоило забывать и о пяти мужчинах, которые, конечно же, пожелают съесть что-то куда более существенное, чем торты, пирожные и мороженое. Впрочем, кажется, старший сын Рассела тоже охотнее ел цыпленка, чем капкейки и гордо именовал себя мясоедом, едва ли зная, что это значит в его пять.

Сама Беренис проверяет ягненка, который уже столько времени томился в духовке, вдыхает аромат и остается вполне удовлетворенной результатом. Она выключает жар, закрывает духовку и велит их горничной достать блюдо через сорок минут. Как раз успеют прибыть большинство гостей. Сама Бэнкс идет в столовую, с тем, чтобы свериться с сервировкой стола, количеством стульев и убедиться в верном расположении закусок. На стороне Рассела и его супруги, Оливии, никаких моллюсков – у нее на них аллергия. На стороне Брайана и его двадцать восьмой за последние полвека подружки ничего сладкого, потому что она следит за фигурой. Джейсон и его подруга совершенно не избирательны, как любила шутить она сама, с восемью детьми ешь то, что не успели съесть они. Отличный подход и Беренис любила упаковывать им немного еды с собой, чтобы хоть чуть-чуть облегчить участь родителей восьмерых малышей. Впрочем, Адам был не такой уж и малыш, ему уже двадцать восемь и он тоже придет с подругой, на которой вот-вот женится и с которой познакомился в ресторане свои тетки, то бишь, самой Беренис. Джессика милая и скромная девушка, считающая миссис Бэнкс второй матерью и они обожают друг друга, в мэноре она всегда желанный гость. К тому же, она всегда уходит среди последних, помогая Берри прибраться и привести дом в порядок после хаотичного времяпрепровождения бесчестного количества детей здесь. Но Каннингэм вовсе не раздражается, она обожает и братьев, и внуков, и племянников, и время, когда они все собираются вместе.  Большая семья – то, о чем мечтал Тристан, но то, что невольно стало и частью жизни Беренис тоже.

- Все прекрасно, дорогая, - проходя мимо, смеясь говорит отец, подмигивая женщине и та тоже смеется, убеждаясь в том, что все хорошо на самом деле. Никаких оснований сомневаться в этом нет, ведь за делом следила не только миссис Бэнкс, но еще и две ее экономки, а они обе работали в ее ресторане. Работать в ресторане Беренис не так уж просто, так что, не было никаких сомнений ни в их навыках, ни в их старательности. Да и что там? Даже если здесь и были какие-то промашки, то едва ли их стал бы подмечать любой из гостей.

- Ты быстро, - улыбается волшебница, почувствовав объятия Тристана, а следом прикасаясь пальцами к фате, которую в последний раз надевала так давно, - Кажется, у меня не слишком подходящий наряд и следовало надеть свадебное платье, - шутит девушка, тихо смеясь и качая головой. Она поворачивается к мужчине, берет его бабочку и со всей аккуратностью повязывает ее должным образом на шею мужу. Берри присматривается, поправляет расположение и края, а затем проводит ладонями по пиджаку Тристана, стряхивая несуществующие пылинки, - Безупречно, - кивает Бэнкс, гладит мужчину по щеке и тотчас же разворачивается к коридору, услышав дверной звонок.

- Уверена, что это Рассел, или Джейсон, - говорит она мужу, берет его за руку и тянет ко входу, не желая встречать гостей в одиночестве, хотя каждый из них дорог ее сердцу и любим. Но сегодня их совместный день, а значит, и гостей тоже надлежало встречать вместе.

- Здравствуй, сестричка, - старший брат обнимает женщину и она улыбается, обнимая его в ответ, только сейчас ощутив, как сильно скучала, - Тристан, - Рассел жмет руку мужчине. Между ними давно нет никакого конфликта, кажется, они даже ходили в бар и на рыбалку. Кажется, даже всемером: все братья, Тристан и Джеймс. Впрочем, в это до сих пор верилось с трудом и было поводом для бесконечного числа шуток в том числе о том, что у Джеймса не было сына, а затем появилось сразу шесть. Беренис нравилось такое отношение. Она ведь так любила их всех и так желала, чтобы в их семье был мир и покой.

- Это тебе, - Рассел дарит Берри огромный букет цветов, пока его супруга здоровается с Тристаном, а крошечная светловолосая девочка сжимает в руках коробку с подарком, а затем протягивает ее Бэнксу, с чуть слышным и испуганным – Это вам, мистер Бэнкс, - Люси всего три с половиной, она маленькая и стеснительная, но только поначалу. Совсем скоро ее будет слышно громче всех, а хохотать в детских забавах у нее будет учиться вся компания. Но теперь Берри дожидается, пока Тристан примет подарок, а затем опускается перед малышкой на колени, напоминает ей, кто она есть и следом, обнимает девочку, тотчас же угощая ее миндальным капкейком, отчего та расцветает в смущенной улыбке.

- Не закрывайте дверь, за нами следом ехали Брайтоны и Мэтт с тройняшками, - Рассел усмехается, до сих пор подшучивая над братом из-за рождения у него трех девчонок разом. Впрочем, Мэтт старался быть счастливым отцом, несмотря на неудачный брак и развод со смертной, которая упорхнула в жаркую Италию, оставив ему трех семилеток, похожих, как одна. Девочки получились удивительно красивыми, но что до характера, то Мэтт не уставал шутить, что характером они пошли в тетю Берри и он растил трех весьма избалованных, но совершенно не злых принцесс. И стоит о них вспомнить, они уже на пороге в розовом, зеленом и синем платье, очевидно, чтобы отец не путал их. В руках – спасательные круги с единорогами.

- С годовщиной тетя Берри и дядя Тристан! – в один голос кричат девочки, вызывая смех у Беренис, которая треплет каждую по волосам, обнимает, а затем раздает по капкейку, находя им занятие на первое время.

- Что ж, кажется, я начала отвыкать от такого количества гостей, - смеется женщина, глядя на мужа, - Мы ведь справимся, да? – спрашивает она так же в шутку, уже обнимая мистера Брайтона.

- Справитесь, дорогая. Мы ведь справлялись, воспитывая пятерых сорванцов и одну капризную принцессу, - он подмигивает волшебнице, жмет руку Тристану и протягивает красиво упакованный подарок. Тем временем, Берри тепло приветствует и миссис Брайтон, и Джейсона, показывая всем, где можно оставить обувь и верхнюю одежду. Комнаты показывать не было никакой нужды. Все итак знали, где и чья располагается с тех самых пор, как Беренис с Тристаном переехали в мэнор. Поместье было огромно, половина гостевых пустовали даже после распределения их между бесконечным количеством родственников.

- Обожаю их, - глядя на Тристана, заявляет Берри и целует его в уголок губ, - Никогда не чувствовала себя счастливее.

Она, конечно же, переживает. За то, как все пройдет. За то, чтобы все остались довольны. За спокойствие и безопасность малышей, которых уже успели занять две няни и аниматор, хотя безбожно избалованная дочка Рассела капризничает и просится на руки к тете Берри, напоминая ее саму в этом же возрасте едва ли не один в один. Женщина не может ей отказать и вот они уже вместе сидят за столом. Люси притихает и смущается после укоризненного, но ничуть не злого взгляда отца, а еще минуту спустя просится обратно. Беренис смеется, спуская ее с рук, и улыбается сначала Расселу, а потом Тристану.

Торжество безупречно, муж был прав и тревожиться было совершенно не о чем. Время проходит за тостами, веселыми разговорами, обменом мнениями и обсуждением семейных вопросов. Все шутят и смеются, атмосфера царит легкая и совсем не обременительная, даже несмотря на то, что тройняшки Мэтта регулярно сбегают от бассейна обратно в столовую за новыми капкейками, или еще какой-нибудь ерундой. В целом, малыши ведут себя вполне сносно и Беренис лишь пару раз поднимается в комнату сына, когда наступает время послеобеденного сна для Джеймса-младшего, проверить, все ли с ним в порядке и не мешает ли что-то его сну. Но ребенок спит совершенно спокойно, не встревоженный ни тем, что его брат спать отказаться намертво, ни шумом, что раздавался с первого этажа.

Беренис чувствует себя счастливой, но время от времени ее все равно посещает чувство какого-то наивного, глупого, пустого неверия. Неужели они в браке уже целый век? Для мира смертных это целая вечность, а для Иных… Женщине и по сей день кажется, что они с Тристаном поженились если не вчера, то не больше пары месяцев. А ведь это время успело включить в себя такое огромное количество событий. Здесь и уход всей их компании из Дозора, и рождение детей, и переезд обратно в Великобританию. Беренис даже не думала до того дня, как узнала всю правду о Дозоре, каким камнем на шее у них всех была эта организация. Ведь, в конечном счете, именно Дозор не давал им возможности вернуться в Великобританию, к нормальной, привычной им всем жизни и воспоминаниям, ценность которых не погасла с годами, проведенными в США.

Но теперь США были лишь страшным сном, а Беренис, ее братья, ее отец, Элис, Алекс и куча малышей расселились по Лондону и предместьям и девушке приходится составлять списки на Рождество, чтобы, помилуйте Боги, никого не забыть и не подарить двум сыновьям Брайана хоть на одну конфету меньше, чем у другого. Они оба пошли в отца, так что мебель брат покупал исключительно в «Икее», считая, что ничего дороже все равно не имело никакого смысла, потому что в драках мальчишки разносили абсолютно все. В такие моменты Беренис была рада тому, что они с Тристаном ограничились только одним ребенком. Хотя даже это было чертовски и бесконечно нелегко а отчасти, даже мучительно для бывшей Каннингэм. И будет мучительным снова.

- Пойду прокачу их на пони, - улыбается Беренис Тристану и целует его в щеку, когда Джеймс забегает в столовую, только проснувшись ото сна. Олли сразу вспоминает, что им с братом были обещаны лошади и нет никаких причин, чтобы лишать малышей удовольствия. Женщина, конечно же, очень заботилась об их конюшне и лошадях в ней, но внуки ни в чем и никогда не знали отказа, обожая Беренис за это бесконечно. И отказать им в пони она тоже, само собой, не могла. Берри подхватывает Джеймса на руки и тот активно машет ручкой отцу, кажется, убежденный, что они с бабушкой уходят надолго. Другой рукой волшебница сжимает ладошку Олли и ведет их во внутренний двор, откуда рукой подать до конюшен.

Катание и впрямь растягивается, но внуки возвращаются такими довольными, что одного этого достаточно, чтобы ни о чем не жалеть. К этому времени у стола уже мало, кто есть и празднование постепенно перемещается к крытому бассейну, где установлены горки для детей, но Мэтт с Расселом устраивают веселые игры для малышей, из-за которых брызги летят во все стороны, а визг стоит такой, что в пору закрывать уши руками. Но Берри не закрывает, а лишь смеется, когда братья брызгают и ее и уже куда менее радуется, когда они таща ее в воду. Силясь удержаться, женщина хватает за руку Тристана и спустя мгновение они вместе оказываются в чаше бассейна. Взгляд Беренис становится угрожающим и вскоре Рассел с Мэттом получают водную атаку в отместку, стоит Чарльзу бросить матери водный пистолет.

Вечер наступает как-то незаметно. Все малыши уже спят, да и часть взрослых тоже, а остальные после кинопросмотра на огромном экране, мирно беседуют с бокалами вина, или чего покрепче. Рассел обсуждал что-то с мистером Брайтоном, Мэттью беседовал с Джеймсом, а Беренис стояла у панорамного окна, глядя на ярко светящие на небе звезды. Она улыбается, когда чувствует объятия мужа со спины и кладет свои руки поверх его, обвивших ее талию.

- Прекрасный день, правда? Я так рада, что все смогли приехать, - говорит женщина Тристану, прикрывая глаза на несколько мгновений, - И я думаю, что нам стоит предложить Элис переехать из США в Лондон. С тех пор, как Алекс женился, она кажется грустной. Да и Чарльзу с Катариной нечего делать в этой дыре. Я бы хотела видеть внуков чаще, чем восемь раз за год, - делится Беренис своими соображениями, в общем-то, все равно отлично понимая, что ответ будет зависеть не от Тристана, а от, собственно, Элис, Чаральза и Катарины. Спроси же Олли с Джеймсом и они первые будут счастливы за возможный переезд. Дай им волю, вообще бы поселились у бабушки с дедушкой.

- Люблю тебя, - помолчав немного, говорит Беренис и поворачивается к Тристану с тем, чтобы обнять его за шею, - Так же сильно, как сто лет назад.